ЗОЛОТОЙ РОГ КНЯЗЯ КУРАКИНА

Александр Полынкин

       Есть в Покровском районе Орловской области населённый пункт с очень интересным названием - Золотой Рог. Я довольно долго пытался выяснить, кто и когда дал малюсенькому посёлку в самом центре Орловщины имя морского залива, на берегу которого стоит Владивосток (впрочем, город Стамбул, бывший Константинополь, тоже расположен на берегу Золотого Рога).

       Пару лет назад разговаривал я со старожилами покровского Золотого Рога, и один из них, крепкий тогда ещё старичок лет под 90, по фамилии Зеленов,  рассказал мне историю, которая в его семье передавалась из поколения в поколение.

       Пращур моего рассказчика был дворовым человеком князей Куракиных. Самые знатные и богатые помещики Малоархангельского уезда (свыше 16 тысяч десятин земли), они обосновались в наших местах в конце XVIII века, когда император Пётр I подарил своему свояку, князю Борису Ивановичу Куракину, участнику сражений под Нарвой и Полтавой, огромную вотчину, центром которой стало село Преображенское (Куракино). Большое село Липовка, расположенное у самого истока речки Липовец, тоже вошло в состав этих владений.

       Спустя сто лет хозяйствовал в имении правнук первого владельца — князь Алексей Борисович Куракин. Крупный российский государственный деятель, действительный тайный советник 1-го класса, кавалер ордена Святого апостола Андрея Первозванного, он занимал ряд высших постов в царствование Павла I и Александра I: генерал-прокурор, малороссийский генерал-губернатор, министр внутренних дел, сенатор и т. д, и т. п. Лев Толстой в «Войне и мире» сделал князя Куракина одним из главных героев романа (там он — князь Василий Сергеевич Курагин).

       Карьера Алексея Борисовича не была ровной и гладкой, ведь сегодня царь милостив, а завтра гневен. Павел I, сначала благоволивший к Куракину, быстро к нему охладел и вскоре освободил от всех должностей. Вот тогда-то, чтобы быть подальше от царских глаз, Алексей Борисович перебрался из столиц в провинциальное поместье, и на несколько лет его судьба оказалась связана с Орловщиной.

       Свою усадьбу Преображенское князь быстро превратил в одно из самых выдающихся «дворянских гнезд» Орловской губернии, замечательный по своему архитектурному совершенству «заповедник классицизма». На окраине же сельца Липовки, в 10 верстах от Преображенского, по приказанию князя был выстроен большой комплекс хозяйственных построек. Здесь находилась и огромная княжеская псарня.

       Псовая охота являлась одним из любимых увлечений Куракина, для этого он содержал около сотни борзых и гончих. А пращур моего рассказчика был выжлятником — специалистом по обучению, содержанию и подготовке к псовой охоте гончих собак Алексея Куракина.

       Охоту на волков, которых множество тогда водилось в нашей местности, князь Алексей особенно любил. Выезжал на неё по первотропу с огромным количеством сопровождающих и сворой своих лучших гончих и борзых (на всякий случай скажу, что гончие зверя загоняют, а борзые волка уже берут — А. П.). Верховые лошади тоже были специально подготовленные — чтобы не боялись ни бездорожья, ни выстрелов, ни дикого зверя.

       Охотничью амуницию для князя изготавливали лучшие иностранные мастера. Говорили, что ружьё, к примеру, один французский оружейник чуть ли не 10 лет создавал, оно было очень лёгкое и кучно било дробью. Кроме ружья, Куракин гордился и необычайным охотничьим рогом. Какой зверь носил его когда-то — неизвестно, но звук, им издаваемый, был слышен за пару вёрст. Зайцы, по разговорам, оказавшись поблизости, падали замертво, а лисы и волки цепенели. По приказу князя инструмент был украшен золотом по всей поверхности, на которой были изображены несколько картин охоты на волков. И хотя от золотого покрытия рог стал намного тяжелее, но зато такого инструмента не было ни у кого из самых знаменитых охотников начала XIX века.

       В ту осень князь Алексей Борисович пригласил на охоту друзей из соседних губерний, тоже любителей псовой охоты. Началась травля волков. Гончие гнали, а борзые были наготове. Но князь, в горячке увлёкшись преследованием матёрого волка, оторвался от остальных охотников и всех своих слуг. Огромный вожак, спасаясь от гончих, забрался в такую чащобу, что князь, пытаясь не отстать от собак, потерял сначала головной убор, потом порвал ремень ягдташа и разбил пороховницу. А через несколько минут случилось самое страшное — верный конь Куракина, не одну охоту с ним отбывший, споткнулся вдруг, и Алексей Борисович перелетел через его голову.

      Упал мягко, на хвою рухнувшей ели, но любимое ружьё при ударе о ствол переломилось пополам. Конь же сломал ногу и лежал, издавая жалобное ржание. И никого больше рядом! Не привык к этому князь, растерялся. Волк же вдруг остановился и развернулся в сторону гончих, захлёбывавшихся отчаянным лаем. Гончие сами волка взять не могли, и матёрый волчище это понимал. А лай их ни борзые, ни выжлятники не услышали — слишком далеко оторвался Куракин со своим авангардом от остальных.

       Прошло полчаса, глянул князь: у волка уже подкрепление — целая свора серых собралась. Потемнело у Куракина в глазах: «Неужто смерть?» Хорошо хоть, гончие сгрудились, окружили хозяина со всех сторон, лают, не дают волкам сразу наброситься. Но серых хищников всё больше и больше становится. И приготовился князь к гибели верной, молитву шепчет. А в ней — обет даёт: «Матушка Пресвятая Богородица! Жив останусь — церковь в Липовке построю, пусть народ в неё ходит!»

       Раз прочёл молитву, другой, и тут вдруг вспомнил о роге своём золотом. За ремень схватился — а его нет, при падении, видно, соскочил с кольца. Стал шарить князь вокруг, под хвойными лапами, и отчаялся было уже, как — вот он, блеснувший в начинавшихся сумерках, его любимый рог.

      Прижал Алексей Борисович инструмент к губам — и волки в страхе отскочили: такой устрашающей силы звук раздался. Услышал его первым пращур рассказчика, он ближе всех к месту происшествия находился. Прискакал быстро. А волки ещё быстрее скрылись в глуби лесной. Как только князь Куракин увидел примчавшегося на помощь выжлятника Ивана (так звали пращура Зеленова) — сознание потерял, видно, из последних сил держался. С трудом Иван тяжеленного князя на коня втащил и рысью назад помчался.

       Так и закончилась эта история, вполне благополучно. Только вот золотой рог-то на месте том и остался, не подобрал его слуга. И не нашли его позже, сколько ни искали. За это князь Куракин отблагодарил спасителя — пятьюдесятью розгами.

       Но обет свой спасённый выполнил. Через несколько лет появилась в Липовке красивая церковь, для строительства её князь пригласил лучшего ученика великого русского архитектора Казакова. Называться храм стал именем трёх святых — Алексея, Петра и Ионы. А сельцо Липовку вскоре селом Алексеевским стали называть, по имени князя. Большое было селение, зажиточное.

       Самого Ивана-выжлятника после тех событий прозвали Золотым рогом. И прозвище это закрепилось за дальним концом села, где он проживал. А уже при Советской власти Золотой Рог стал отдельным посёлком, сохранив своё историческое название.

      Сам главный персонаж событий, князь Алексей Борисович Куракин, скончался в 1829 году в своём любимом Куракино и был погребён в склепе под Преображенским храмом.

       Церковь Алексея, Петра и Ионы в селе Алексеевка сохранилась до настоящего времени. Существуют пока и хозяйственные постройки князя Куракина в посёлке Золотой Рог. Местная агрофирма использует их по прямому назначению.

       А пропавший золотой рог долго, но без особого успеха, пытались найти многие кладоискатели.